Шагнуть в неизвестность - Страница 46

Деревушка, в которой хутамщик собирался обедать, была той самой, куда спешили люди в темных одеждах, и то, с кем им выпадет ехать дальше, по-видимому очень беспокоило Таша, мрачневшего по мере их приближения к месту отдыха.

В харчевню они шли как по минному полю, внимательно оглядывая придорожные кусты и заборы. Стан уже знал, почему хутамов не подпускали близко к жилью, слишком ядреный запашок был у их навоза. Да и количество удручало.

Однако за кустами их никто не подстерегал, да и в деревне было спокойно. Спутники попрощались и ушли, подарив на прощанье корзинку с пирогами, немногочисленные посетители харчевни были на вид абсолютно безобидными селянами, едущими на ярмарку в большую деревню, расположенную на берегу довольно полноводной реки. Очень приблизительная карта этих мест была намалевана прямо на стене, и Стан постарался запомнить основные ориентиры. Оказалось, что по реке можно будет доплыть до побережья, вот только она делает резкий поворот, обходя гористую возвышенность, и потом добираться до переправы через пролив придется на попутных судах.

Зато тракт, по которому возили пассажиров хутамы, пролегал почти напрямик, по склонам холмов и долинкам, мягко огибая невысокие местные горы. Но деревень и поселков вдоль него было немного, вот и предпочитали те, кто не особенно торопился, путешествовать по реке.

Очень скоро выяснилось, что хутамщик нашел пассажиров, готовых выехать немедленно и Таш отправился на них взглянуть. И снова все оказалось вполне обыденным и безобидным, местные жители везли на ярмарку холсты и коврики и даже у бдительного наемника не вызвали никаких подозрений. Да и двинулись они в путь не в одиночку, а небольшим обозом из четырех хутамов.

Поздно вечером, едва обоз прибыл в прибрежную деревню, Таш купил им места на отправляющийся через несколько минут хутам. Это тоже было одной из особенностей восьминогих бегемотиков, ночью они топали даже быстрее, чем днем.

Спрашивать, почему они не поплывут по реке, Стан не стал. Зачем тратить нервы, ведь все равно всей правды ему никто не скажет. Полчаса, доставшиеся им для отдыха от бесконечного лежания на ковриках, Костя потратил на выгул и кормление малышей. И в очередной раз подивился, как разумно ведут себя мангуры, словно понимают, что у него нет возможности дать им погулять подольше.

На этом хутаме все места возле возницы были уже заняты, и Таш не стал спорить. Загрузил вместе с помощником вещи, затиснул в угол Хо и Стана и вместе с напарником лег на свободные места.

Хутамщик дернул свои прутики, вживленные, как выяснил Костя, в нервные центры, лекарь сказал — в узелки боли, и они отправились в ночь. Вроде все тихо и спокойно, пассажиры, загрузившиеся раньше, сразу заснули. Хутамы — удобный вид транспорта, утром путники проснутся в одном из горных селений, стоящем на развилке дорог. Названий многочисленных деревушек Стан не запоминал, да ему никто особо их и не докладывал, только случайные фразы да карты в харчевнях позволяли приблизительно выяснить маршрут.

Костя покрутился на жестковатой подстилке и потихоньку вздохнул, спать пока не хотелось, а делать совершенно нечего. Невольно вспомнишь удобные автобусы с видиками и поезда. Там если не спится, можно погулять по вагонам, постоять у окна, просто почитать книгу или попить чаю.

Да и какое-то неприятное ощущение приближающейся опасности просто давит на грудь, и стучит в висках. Блин, неужели в нем проснулись способности экстрасенса? Или что-то другое? Случай с мангурами хоть и отодвинулся в прошлое, но менее занимательным и тревожным от этого не стал. Стан прикрыл глаза и попробовал припомнить свои ощущения, испытанные в тот момент. И едва не вскрикнул от изумления, почувствовав несколько теплых струй, направленных на него с разных мест. Распахнул глаза, осмотрелся, ничего подобного нет.

Снова закрыл глаза, постепенно выровнял дыхание, расслабился, как учил тренер, и в душу снова хлынуло доверчивое тепло. Четыре самых ощутимых струйки были прямо перед ним, еще одна, еле заметная широкая волна шла откуда-то снизу. Еще были быстрые, смазанные, как мельканье теней от листвы во время ветерка, дуновенья тепла где-то вдали, но настолько эфемерные, что не стоило брать их во внимание. А вот четыре ближних заинтриговали, потянули к себе невероятностью догадки.

Стан неуверенно, как во сне, продвинул к ним руку и наткнулся на грубую редкую тряпку, которой прикрывал клетку от любопытных и трусливых взглядов. Распахнул глаза как от прикосновения к ежику, вытаращился на клетку, нервно сглотнул.

Ощущение тепла, поселившееся в груди во время транса, так и не проходило, наоборот, крепло с каждой секундой. Стан не удержался, приоткрыл тряпку и заглянул, даже не задумываясь, а что он сможет увидеть про бледном свете ночного каганца.

Увидел.

И проникся.

Четыре пары светящихся глазок смотрели, кажется, прямо в душу.

И это было слишком наглядно и впечатляюще, чтобы не поверить собственным выводам.

Вот только спешить с признаньями не стоило, просто кричал весь небольшой жизненный опыт Стана. А куча прочитанных книжек только поддерживала это намерение.

— Спите, — ласково шепнул парень малышам, и хотел было опустить тряпку, но сознания мягко коснулось чужое восприятие окружающей действительности.

Странное, немного пугающее, ни с чем ранее испытанным не сравнимое чувство единения.

На какую-то миллисекунду он перестал быть Станом, Костей и вообще человеком. Он был зверем, одним из четырех, или сразу всеми четырьмя, а может всей стаей.